Стоял один из пасмурных осенних дней 1989 года. Мы дежурили по 2 часа в приемной райисполкома. В наши обязанности входило — давать Н.Ф. Абдрашитовой точные справки о местонахождении любого нужного ей ответработника, причем независимо от того, обратится ли она по телефону, либо по селекторной связи.

Вечером, в семь часов, из райкома возвратилась Абдрашитова. Настроение у нее было неважное. Зашла в свой кабинет и по селектору обратилась ко мне. Мне показалось, что голос ее звучит как из погреба. Как говорится, пуганая ворона куста боится. Как назло, у нее и просьба ко мне появилась.

— В сельхозе водка есть? — такой мне послышался вопрос.
— Есть, наверное, надо, что ли? — ответила я вопросом на вопрос.

Рассердившаяся Абдрашитова ответила мне, словно бы досадуя:
— Конечно!

— Я сейчас сбегаю, — ответила я, а куда деваться!
Ответила ей и, размышляя про себя: «Зачем же ей водка, или же она решила распивать ее прямо в кабинете», — а сама сорвалась с места. Но тут то ли сам Бог, с небес взиравший на такое создание, как я, помогал мне, на глаза мне попалась большая «портянка», лежавшая на столе, с надписью «Сельскохозяйственная сводка». «Бог ты мой, слово «сводка» послышалось мне как «водка», — подумала я и зане- сла ей поскорее нужную бумагу. — А что было бы, если я ей вместо сводки занесла бы пол-литру?

Элиза Ахметзянова.
г. Мензелинск.